Художник Геннадий Добров и его Автографы войны
С наших улиц уже давно исчезли инвалиды Великой Отечественной, уже почти везде сняты таблички «Инвалидам ВОВ – вне очереди». А если где-то еще и висят – то лишь как нечто уже непонятное и неактуальное. Инвалидов той войны уже давно нет. Они вымерли.
Еще с древнейших времен окончание любой войны означало то, что города победивших и побежденных наполнятся безногими и безрукими, слепыми и увечными. Некоторые древние деспоты даже специально калечили пленных, чтобы таким способом усилить впечатление от своей победы. Действительно, калека – это живой памятник, который на протяжении всей своей жизни будет живым свидетельством о той, выигранной кем-то войне.
Инвалидов войны не любит никто, ни побежденные, ни победители. Для первых, они – напоминание о поражении, для вторых – свидетельство не очень-то легкой победы, живой пример полководческих ошибок, живой укор. Кроме того – инвалид, это всегда лишний рот, а самое неприятное – как правило человек уже ничего не боящийся.
В 1950г. по указу Верховного Совета Карело-Финской ССР образовали на Валааме и в зданиях монастырских разместили Дом инвалидов войны и труда… Почему же здесь, на острове, а не где-нибудь на материке? Ведь и снабжать проще и содержать дешевле. Формальное объяснение: тут много жилья, подсобных помещений, хозяйственных (одна ферма чего стоит), пахотные земли для подсобного хозяйства, фруктовые сады, ягодные питомники, а неформальная, истинная причина: уж слишком намозолили глаза советскому народу-победителю сотни тысяч инвалидов: безруких, безногих, неприкаянных, промышлявших нищенством по вокзалам, в поездах, на улицах, да мало ли еще где. Ну, посудите сами: грудь в орденах, а он возле булочной милостыню просит. Никуда не годится! В течение нескольких месяцев страна-победительница очистила свои улицы от этого «позора»! Вот так возникли эти богадельни в Кирилло-Белозерском, Горицком, Александро-Свирском, Валаамском и других монастырях. Верней сказать, на развалинах монастырских, на сокрушенных советской властью столпах Православия.
Всякий, попадавший на Валаам, мгновенно осознавал: «Вот это все!» Дальше — тупик. «Дальше тишина» в безвестной могиле на заброшенном монастырском кладбище. Понять ли нам с Вами сегодня меру беспредельного отчаяния горя неодолимого, которое охватывало этих людей в то мгновение, когда они ступали на землю сию. Это были в основном 20-летние ребята. В тюрьме, в страшном гулаговском лагере всегда у заключенного теплится надежда выйти оттуда, обрести свободу, иную, менее горькую жизнь. Отсюда же исхода не было. Отсюда только в могилу, как приговоренному к смерти.
С тех пор на парадах ветеранов уже не было инвалидов. Их просто убрали, как неприятное воспоминание. И Родина уже больше никогда не вспомнила своих лучших сыновей. В небытие ушли даже их имена. Это уже много позже оставшиеся в живых инвалиды стали получать льготы, пайки и прочие блага. А те – одинокие безногие и безрукие мальчишки были просто заживо похоронены на Валааме и других таких заведениях…
«Неизвестный солдат». Никто ничего не знает о жизни этого человека. В результате тяжелейшего ранения он потерял руки и ноги, лишился речи и слуха. Война оставила ему только возможность видеть. Рисунок сделан на острове Валаам в 1974 году
Позже удалось вроде бы выяснить (но лишь предположительно), что это был Герой СССР Григорий Волошин. Он был летчиком и выжил, протаранив вражеский самолет. Выжил – и просуществовал «Неизвестным» в Валаамском интернате 29 лет. В 1994 году объявились его родные и поставили на Игуменском кладбище, где хоронили умерших инвалидов, скромный памятник, который со временем пришел в ветхость. Остальные могилы остались безымянными, поросли травой…
«Защитник Ленинграда». На рисунке бывший пехотинец Александр Амбаров, защищавший осажденный Ленинград, сделан на острове Валаам в 1974 году. Дважды во время ожесточенный бомбежек он оказывался заживо погребенным. Почти не надеясь увидеть его живым, товарищи откапывали воина. Подлечившись он снова шел в бой. Свои дни окончил сосланным и заживо забытым на острове Валаам.
«Старый воин». Ратник трех войн: русско-японской (1904-1905 гг.), Первой мировой (1914-1918 гг.), Второй мировой (1939-1945 гг.) Когда художник рисовал Михаила Казанкова, тому исполнилось 90 лет. Кавалер двух Георгиевских крестов за Первую мировую войну. Если Вы думаете, что старый воин закончил свою жизнь в почёте и уважении, окружённый детьми и внуками, то жестоко ошибаетесь. Воин закончил свою геройскую жизнь на острове Валаам.
«Ранен при защите СССР». Александр Подосенов в 17 лет добровольцем ушел на фронт. В Карелии был ранен пулей в голову навылет. На острове Валаам, на Ладожском озере, жил все послевоенные годы, парализованный, неподвижно сидящий на подушках.
«Рассказ о медалях». Ощупью движутся пальцы по поверхности медалей на груди Ивана Забары. Вот они нащупали медаль «За оборону Сталинграда» «Там был ад, но мы выстояли», — сказал солдат. И его словно высеченное из камня лицо, плотно сжатые губы, ослепленные пламенем глаза подтверждают эти скупые, но гордые слова, которые прошептал он на острове Валаам.
«Партизан». Виктор Лукин сначала воевал в партизанском отряде. В конце войны сражался с врагами в армии. Война не пощадила никого.
«Старая рана». В одном ожесточенном бою был тяжело ранен солдат Андрей Фоминых из дальневосточного города Южно-Сахалинска. Прошли годы, давно залечила земля свои раны, но так и не зажила рана бойца. И так он и не доехал до своих родных мест. Далеко остров Валаам от Сахалина.
«Память». На рисунке изображен Георгий Зотов, инвалид войны из подмосковного села Фенино. Листая подшивки газет военных лет, ветеран мысленно вновь обращается к прошлому. Он вернулся, а сколько товарищей осталось там, на полях сражений! Вот только не понятно старому войну, что лучше, – остаться на полях Германии, или влачить нищенское, почти животное существование на острове?
«Опаленная войной». Фронтовая радистка Юлия Еманова. Деревенская девушка добровольцем ушедшая на фронт.
«Рядовой войны». В сибирском городе Омске художник познакомился с Михаилом Гусельниковым, бывшим рядовым 712-й стрелковой бригады, сражавшейся на Ленинградском фронте. 28 января 1943 года во время прорыва блокады Ленинграда солдат получил ранение в позвоночник. С тех пор он прикован к постели.
«Отдых в пути». В селе Такмык Омской области живет русский солдат Алексей Курганов. На фронтовых дорогах от Москвы до Венгрии лишился обеих ног.
«Прошел от Кавказа до Будапешта». Героя-моряка Алексея Чхеидзе художник встретил в подмосковной деревне Данки. Зима 1945 года. Будапешт. Группа морских пехотинцев штурмует королевский дворец. В его подземных галереях погибнут почти все смельчаки. Алексей Чхеидзе, чудом выживший, перенесший несколько операций, с ампутированными руками, ослепший, почти полностью потерявший слух, даже после этого находил в себе силы пошутить: он с иронией называл себя «человеком-протезом».
«Письмо другу-однополчанину». По-разному приспосабливались инвалиды войны к мирной жизни. Лишенный обеих рук Владимир Еремин из поселка Кучино.
«Жизнь, прожитая…» Есть жизни, выделяющиеся особой чистотой, нравственностью и героизмом. Такую жизнь прожил Михаил Звездочкин. С паховой грыжей он добровольцем ушел на фронт. Командовал артиллерийским расчетом. Войну закончил в Берлине. Жизнь — на острове Валаам.
«Фронтовик». Москвич Михаил Кокеткин был на фронте воздушным десантником. В результате тяжелого ранения лишился обеих ног.
«Ветеран». Мы не знаем имя этого человека.
«Фронтовые воспоминания». Москвич Борис Милеев, потерявший н фронте обе руки, печатает фронтовые воспоминания.
«Предупреждение». Рисунок, сделанный по воспоминаниям первых послевоенных лет, изображает безумного инвалида войны, которого 9-летний Геннадий Добров видел в Сибири в 1946 году. Говорят, самое преступное – отнять у человека разум. Война отняла его.
«Цена нашего счастья». Климовск Московской области. 1978 г.
Сергей Герасимович Балабанчиков. Его страшная судьба – цена нашего счастья
Возвращение с прогулки Разведчица Серафима Комиссарова. Сражалась в партизанском отряде в Белоруссии. Во время выполнения задания зимней ночью вмерзла в болото, где ее нашли только утром и буквально вырубили изо льда.
В древности по таким поводам устраивались тризны. Наверное, это более верное название. Поминать своих, поминать чужих. Главное, чтобы не отдавало футболом. В последнее время День победы становится все больше похож именно на футбольный триумф. Только уж нет давно ни команд, ни болельщиков, и мировые стадионы изменили свою конфигурацию, а правила исчезли вовсе.
Project 606600
War. War never changes. Since the dawn of human kind, when our ancestors first discovered the killing power of rock and bone, blood has been spilled in the name of everything: from God to justice to simple, psychotic rage. But the tale of humanity will never come to a close, for the struggle of survival is a war without end, and war – war never changes.
Недавние комментарии